«Альпийская баллада» краткое содержание по главам повести В. Быкова
Альпийская баллада краткое содержание по главам
1
Иван споткнулся, упал, но сразу же подскочил и, потеряв колодки, побежал босиком по бетонным обломках, разбросал взрыв. Позади слышались крики, гулко трещали автоматные очереди, впереди была последняя преграда — полуразрушенная заводская стена, а дальше — улицы, утопали в зелени.
Он взял в зубы пластмассовую ручку пистолета, прыгнул, ухватился за край стены и быстро перескочил ее. Упал в колючки, подскочил и вовсю побежал.
Позади слышался лай собак, крики, выстрелы, но все это уже не могло остановить его.
Взрыв на заводе взволновал населения. Ивану встретились два мальчика, девушка, и он молча пробежал мимо них. Выстрелы слышались везде, но это стреляли в других, потому что Иван не слышал свиста пуль.
Бежать приходилось на гору, подъем становился все круче, но он из последних сил пытался добраться до леса. Но вдруг совсем близко послышался лай. Иван спрятался за сосну, подпустил овчарку ближе и выстрелил. Собака взвизгнул и упал. И из-за камня выскочил волкодав с ошейником, на котором болтался поводок. Пистолет заклинило. Собака бросилась, Иван схватил его за ошейник, стал душить, но понял, что не справится. Тогда он со всей силы ударил собаку коленом. Что-то хрустнуло, и пес бессильно протянулся рядом. Иван ждал нападения, собака со злостью смотрел на человека, но лежал неподвижно. Тогда Иван взял большой камень, хотел ударить им волкодава по голове, но передумал и стал тихо пятиться. Пес пополз, скуля от бессильной ярости, а муж бросил камень, подхватил браунинг и побежал вверх, в еловые заросли.
2
Иван бежал вдоль стремительного ручья с прозрачной водой. Быстро передвигаться мешало камни. Он хотел бежать потоком, но вода была ледяной. Вдруг Иван почувствовал чей-то голос. Это был не немец, а гефтлинг — беглец. Возможно, он звал на помощь, и Иван бросился бежать. Однажды он слышал треск мотоциклов, но дорога была далеко. «Иван обдумывал, как ему быть дальше, и в то же время какой-то неясный звук подсказал, что сзади кто-то бежит». Из-за елки выскочила женщина в полосатом одежде, за камнем виднелась еще одна фигура беглеца. Женщина открыто шла вверх, ища Ивана. Когда она подошла ближе, то мужчина понял, что это девушка-итальянка.
Где-то вверху совсем недалеко трещали мотоциклы, а девушка шла, не прячась. Иван выскочил, схватил ее за руку и потащил под скалу. Она влетела за ним, словно перышко, как вдруг ее колодка сорвалась с ноги и покатилась вниз. Девушка побежала за ней. «Иван не успел задержать ее, только в гневе скрипнул зубами». Когда девушка вернулась, Иван со злостью ударил ее по щеке и тихо выругался.
«Удар обжег ее щеку», но она не отстранилась, а бросила на него полный удивления взгляд и неумело повторила его ругательство.
Иван спросил, куда она бежит, а девушка повторила этот вопрос. Послышался лай собак, крики, выстрелы. Надо было бежать, и он быстро полез по склону.
3
Иван быстро лез между камней, поблескивая голым коленом. Он только теперь заметил порванные собакой штаны и раны на ноге, кровоточили. Беглец спешил, потому что хорошо понимал, что немцы поднимут на ноги всю охрану и полицию. «Иногда он слышал за спиной шаги своей спутницы — она не отставала».
Начал накрапывать дождь и круги-мишени на мокрой куртке стали еще заметнее. Вдруг Иван увидел дорогу. Девушка подошла к нему и остановилась. Было ясно, что бетонку надо переходить вместе, чтобы девушка не сделала каких глупостей. Взявшись за руки, они перебежали через бетонные плиты, а дождь смывал их следы.
Девушка упорно шла за ним, а Иван, сам ужасно устал, ждал ее. Она была благодарна за это. Остановившись отдохнуть, Иван решил осмотреть свою ногу. «Пять торчала колючка, которую он пытался вытащить, но как ни старался, не мог ухватить ее пальцами». Тогда девушка обхватила его ступню маленькими пальчиками, наклонилась и зубами вытащила колючку.
Путая немецкие слова, Иван поблагодарил девочке, а она в ответ радостно улыбнулась.
Они отдыхали на сухой земле между корнями развесистой сосны, но надо было идти дальше. Иван вспомнил о третьем гефтлинга, который бежал за ними, и девушка объяснила, что это был психически больной немец-заключенный.
4
«Утром они, пятеро военнопленных, в полуразрушенном во время ночной бомбардировки цеха откапывали бомбу, не разорвалась». Они решили раз попытаться сбежать из этого комбината смерти. Черноморский моряк Голодай выкрутил с бомбы деформированное детонатор, Жук заменил его новым, одноглазый Янушко всех подбадривал. Четвертый, Сребников, непрерывно кашлял, а Иван Терешка стоял рядом и молчал, потому что не любил бесполезно говорить.
Предстояло решить, кто ударит молотом по детонатору, чтобы взорвать бомбу и своей гибелью дать другим возможность убежать. Все сконфуженно молчали, и тогда Иван сказал, что сделает это сам.
Вдруг в яму подошел эсэсовец Зандлер. Он ткнул пальцем в Ивана, подозвал его и приказал почистить сапоги. Недалеко остановились женщины в полосатых робах, и Иван поймал на себе презрительный взгляд одного из них. Повиноваться фашисту было унизительно, но парень опустился на колени и рукавом куртки вычистил немцу сапог до блеска .. Затем к его коленям придвинувся второй сапог, носком которого Зандлер толкнул Ивана в грудь. Пленный миг стоял неподвижно, а потом у него будто лопнула какая пружина. Он вскочил и изо всей силы ударил немца в лицо так, что эсэсовец упал на бетонный пол. Затем медленно повернулся на бок, сел, рванул на ремне кожаный язычок кобуры и вскочил на ноги. Иван понял, что сейчас погибнет от эсэсовской пули, и, чтобы умереть недаром, бросился головой на врага.
Вдруг земля под ногами содрогнулась. Через секунду Иван почувствовал, что лежит на полу, а вокруг то падает. Рядом лежал немец. Иван схватил кусок бетона, бросил его в противника, и тот затих. Потом парень схватил пистолет немца и бросился бежать.
5
«Иван все выше лез на гору, изредка останавливаясь, чтобы подождать девушку, которая из последних сил упрямо шла за ним. Проклятые горы! Иван был благодарен им за недоступность для немецких мотоциклистов, но уже начинал и ненавидеть их за то, что они так безжалостно отнимали силы … »Он вспоминал свой побег из Силезии. Они шли тогда небольшой группой по ночам, а днем отсыпались подальше от пос. Его поймали не эсэсовцы, а похожи на своих простые сельские ребята, которые говорили знакомом языке и были одеты в свитки.
смеркалось. Девушка упала от усталости, и Терешка стал искать место для ночлега в ущелье.
Прижавшись спиной к скале, Иван мгновенно заснул и погрузился в страшный сон, который снился ему каждую ночь. Войска обходят Харьков и наступают на Змиев. Его рота попала в окружение. Иван не услышал команды отходить и, догоняя своих, налетел на немца, штыком пронзил ему грудь. «Иван знает, что он убит, что это конец, задыхается от отчаяния, хотя боли почему-то не чувствует …»
сновидении путаются, и вот он уже в своих Терешках. Войны еще нет, а в палату пригнали связанных пленных, среди которых знакомые ему гефтлингы. Он пытается доказать, что плен — это не измена, а несчастье, бежит в палату, но вдруг видит черноглазую улыбающуюся красавицу, которая гласит:
— Чао, Иван!
6
Иван проснулся от звонкого смеха девушки. Он с усилием переключился на реальность и, чтобы согреться, по армейской привычке стал размахивать руками и приседать. Девушка снова засмеялась, и Иван не разделял ее веселья. Они были уставшие, голодные, но надо было идти дальше в горы, в Триест, где действовали партизанские отряды.
Иван полез между камнями, девушка, сняв тяжелые колодки, ящерицы, пробиралась за ним и, путая слова разных языков, расспрашивала, кто он. Ей было трудно понять, что такое колхоз, коллективизация, рядовой, но она повторяла слова и требовала объяснений. Себя девушка назвала Джулией.
7
Они выбрались на кручу и сели передохнуть. Вдруг Джулия показала вниз и прошептала: «Руссо, менее! Человек! »Иван жестом приказал ей сидеть, а сам побежал к дорожке, которой трудно поднимался человек. Это был старый австриец в короткой курточке. Иван выскочил из-за камня, поднял пистолет и приказал остановиться. Испуганный мужчина что-то заговорил о эсэсовцев, и парень понял, что он не врет. Иван расстегнул мешок, который нес австриец, забрал черствую булку, приказал мужчине снять курточку. Схватив добро, парень бросился бежать.
8
«Они изо всех сил бежали вверх». Единственная мысль преследовала Ивана — только бы эсэсовцы не спустили на них собак. Он проклинал тех, кто сделал из него преступника, который грабит мирных жителей. «Зачем ему останавливать этого человека, угрожать ему пистолетом и тем более грабить, если бы не война, не плен, не издевательство и унижение, не то, на что он решился ради своей жизни, ради Джулии, ради этого австрийца тоже?»
Поняв, отошедших уже далеко, Иван и Джулия сели передохнуть, видломилы кусок хлеба, разделили его поровну и съели. Вдруг снизу послышались крики и выстрелы. Иван из-за скалы видел, как склону бежала фигурка в полосатом. Немцы стреляли, и пули густо ложились вокруг беглеца, но он бежал дальше. Вдруг фигурка упала, выстрелы прекратились.
9
Иван все время думал, что позади себя оставил свидетеля. Опыт всех его побегов подсказывал, что именно такие обстоятельства были для беглецов роковыми.
Год назад он бежал из плена и дошел до Волыни. В одной деревне Иван попал под облаву и был вынужден укрыться в крестьянской избе в печи. Фашисты не нашли его, хозяин не выдал, но полицейские хорошо знали, где его искать. Именно эти простые, на первый взгляд, мужики выкурили Ивана из печи и передали немцам.
10
Они снова продирались сквозь заросли и камни, упрямо лезли вверх. К Ивану пришла уверенность, что немцы не нашли их следов, а австриец их не выдал. Фашистам будет достаточно вернуть в лагерь труп сумасшедшего, а они могут пока перевести дыхание. Иван верил, что сможет снести все, перейдет хребет, доберется до партизан, но рядом с ним шла девушка, за которую он чувствовал уже какую ответственность.
Шли долго, а когда почувствовали нечеловеческую усталость, сели передохнуть и поесть хлеба. Разделив еще кусок хлеба пополам, подкрепились. Вдруг Джулия испуганно уставилась на то позади Ивана. Парень оглянулся и увидел на камне страшного сумасшедшего гефтлинга, что каким-то чудом избежал пуль преследователей. «Лысый череп на его тонкой шее торчал из широкого воротника полосатой куртки, на которой чернел номер, а темные орбиты-провалы, словно загипнотизированные, смотрели на них». Он протягивал руки к хлебу и хрипло кричал: «Брот! Брот! их бешайне гестапо! ГИБ Брот! »Иван выхватил пистолет, но Джулия испуганно заговорила:« Дать он хляби! Дать хляби! Парень понимал, что сумасшедший наделает крику и выдаст их гестаповцам. «И убить жалко, и отвязаться невозможно». А тот уже направился куда-то, выкрикивая нечто о хлебе и гестапо. Хлеба было мало, но Иван отломил кусок и положил его на камень, возле которого они сидели.
11
По большой скалой беглецы увидели едва заметную тропинку, которая вилась вверх. Они пошли ней, а на том месте, где Иван оставил хлеб, топтался безумный.
Ветер трепал их плохонький одежда, босые ноги оставляли следы на снегу. Иван отдал курточку Джулии. Девушка завернулась в нее и сказала, что когда у нее было четыре манто. Парень поинтересовался ее семьей, и Джулия рассказала, что ее отец — хозяин фирмы, фашист. Пораженный Иван остановился.
— А ты что же … Тоже, может, фашистка?
— Джулия фашиста? Джулия — коммуниста! — Объявила девушка с гордостью.
Затем Джулия начала расспрашивать Ивана о селе, колхозе, о его девушку. Парень рассказал, что жил в Белоруссии, в селе Терешки, около двух озер. Отец умер, оставив четырех детей.
Вспомнив дом, Иван вздохнул и замолчал. «Действительно, зачем ей знать о том тяжелое и сложное, что было в его жизни?»
12
Пробираясь через скалы, Иван думал о том, что за двадцать пять лет своей жизни привык обходиться без чужого сострадания. Он всегда полагался только на себя, на свои силы.
Джулия отставала, и парень понял, что надо отдохнуть. «В этой заоблачной высоте стало невыносимо холодно, дул, рвал одежду, гудел взбешенный ветер».
Джулия села на камень и уже не смогла подняться. Она отказалась идти. Иван сначала уговаривал ее, потом стал угрожать лагерем и верной гибелью, но она только чуть слышно повторяла: «Джулия финита! Аллес! Иван Триест. Джулия нон Триест ».
Иван разозлился, махнул рукой и быстро пошел по тропинке. «Один она все стерпит, перейдет хребет, чтобы даже пришлось ползти по пояс в снегу … Зачем связываться с этой девчонкой? Кто она ему? Но ноги сами приостановили шаг. Иван оглянулся, побежал вниз. Он забрал у Джулии колодки, которые еще держали тепло ее ног, поднял девушку, посадил ее себе за спину и понес вверх. «Недавнее решение бросить ее теперь испугало Ивана, и он, тяжело стуча колодками, полез к перевалу».
13
«Идти было тяжело, но Иван чувствовал, что когда сядет, то больше уже нe поднимется».
Когда он почувствовал, что ноги уже не держат его, то нашел защищенное место, остановился и снял Джулию. Ее ноги замерзли так, что девушка уже не чувствовала их. Иван растер маленькие ступни снегом, дал девушке кусочек хлеба и снова понес его дальше. «Его шею щекотало теплое дыхание девушки. Тонкие пальцы ее вдруг погладили его грудь, и он встрепенулся от неожиданной ласки ». Иван подумал, как это чудесно иметь в чужой земле близкого человека, и ощущение ее молчаливой близости наполняло его тихой радостью.
Они дошли до седловины, тропа петляла вниз, ветер немного стих. Иван заговорил с Джулией, но она спала у него на спине.
Под утро они спустились в зону трав и цветов. Иван тихонько опустил девушку на землю. Она не проснулась.
14
Иван спал, и на этот раз ему не приснился его страшный сон. Несколько часов он спал глубоко, затем постепенно реальность стала просачиваться в его сознание.
В двадцать пять лет юность уже заканчивается, но Иван Терешка не пережил того, что дает эта замечательная пора человеку. Когда умер отец, он еще подростком помогал матери поднимать младших детей. Потом армия, война, плен.
«Было не до любви. Он не знал женщин и все же, как это часто бывает в молодости, к обычным отношений ребят относился скептически ».
На фронте Иван был свидетелем любви между лейтенантом Глебову, у которого он служил ординарцем, и медсестрой Анютой. Лейтенант был тяжело ранен, умер на операционном столе. Анюта страшно убивалася, а через некоторое время утишилася новыми отношениями с легкораненым майором. Увидев это, Иван самовольно покинул госпиталь и вернулся в роту. «Рана на плече зажила, а тоска от презираемого чужой любви осталась, и Иван думал, что девушки не для него».
15
Его разбудила тишина и тепло. Иван повернулся на бок и первое, что увидел, — была ярко-красный цветок возле лица. «Не понимая, где он, Иван вскочил с земли, широко раскрыл покрасневшие от сна глаза и радостно удивился невиданной, почти сказочной красоте вокруг». Везде росли красные альпийские маки.
Вдруг Иван встревожился — где Джулия? Тишину тревожил шум водопада. Иван побежал туда и увидел замечательную картину: «под … потоком водопада спиной к нему стояла на камне Джулия … По ее мокрых от брызг худеньких плечах переливались разноцветные радужные блики ».
Иван сконфузился, лег в траву и отвернулся.
Впереди ждала тяжелая дорога, но Ивану сделалось по-детски хорошо и светло на сердце.
Джулия надела полосатую куртку и побежала туда, где оставила Ивана, и вдруг испуганно остановилась. Парня нигде не было. «Однако то заставило ее оглянуться.
— Иван!
В этом знак прозвучали испуг, облегчение и радость, она хлопнула в ладоши и птичкой кинулась ему навстречу … обхватила его за шею … обожгла пьянящим поцелуем ».
16
Иван поделил часть хлеба, а остаток граммов двести сунул в карман. Корочку отдал Джулии, но она отказалась и разделила ее пополам. Доев хлеб, девушка рассказала, что отец хотел выдать ее замуж за богатого, а она «… любил … как это Руско? .. Уно джовинотто — парня Марио »и убежала с ним в Неаполь.
— А где же теперь твой Марио?
— Марио фу уччизо?
— Убили?
— Си.
Она стала серьезной, но потом ее глаза потеплели под взглядом Ивана. «Недолгая печаль в них растаяла, и она рассмеялась».
Солнце припекало все больше. Они шли лугом, и вдруг Джулия спела знакомую песню. Она путала слова «Катюши» и смеялась, как ребенок. Среди этой неописуемой красоты полосатый одежда узника казался Ивану еще ненавистнее и он сорвал с плеч куртку. Джулия восторженно посмотрела на его широкие плечи.
— О Эрколе! Геркулес! Русо Геркулес!
Он вернулся, и девушка замолчала, увидев страшные рубцы от ран.
17
Они дошли до середины луга. Под зелеными листочками Иван увидел красные клубники. «Их было много — крупных, сочных, почти всюду спелых». Джулия насобирала много ягод, ела их сама, угощала Ивана. Наевшись досыта, они пошли дальше.
Шли долго, а когда остановились передохнуть, Иван услышал шаги. Это опять был немец-беглец. «Как привидение, он неотступно следовал за ними, неизвестно на что рассчитывая». Немец жалобно протянул руку и в отчаянием в голосе сказал: «Брот! Хлеба было очень мало, но Иван не мог выдержать взгляд голодных глаз. Он отломил кусочек и дал немцу. В концлагере Иван встречал и немцев-антифашистов, и штрафников, которым не повезло где-то на разбойничьей службе, и рядовых граждан, которых отправляли в лагерь за неосторожное слово.
18
Почувствовав жажду, они набрели на горный ручей с чистой холодной водой. Иван напился, умылся, закатил штанины и забрался в воду. Вдруг Джулия вскрикнула: «Кровь! Кровь! Ульсангве! По мокрой Ивановой ноге от колена ползла узкая полоска крови из раны, которую нанес ему волкодав. Парень не обратил на нее внимания, а Джулия оторвала кусок ткани от белья и забинтовала раненую ногу. Потом ласково погладила его сторону, коснулся губами к шрамов: до осколочного — на плечи, к шарового — на руке, до нитки от штыка в боку, спустилась ниже и поцеловала повязку. «Иван замер, к сердцу прилила волна нежности, а она все целовала и целовала». Не зная, хорошо это или плохо, он обхватил ее за плечи и тоже поцеловал. В ее глазах отразился удивление, радость, безумное счастье.
20
«Лежа на траве, Иван гладил и гладил ее узкую, нагретую солнцем спину, девушка, прижавшись к его груди, терлась горячей щекой о его рассеченное осколком плечо … Она-то шептала непонятное, но Иван понимал все ». Теперь уже ничего не имело значения — рядом с ним была она, загадочная, неизвестна, но бесконечно родной и дорога.
21
Он проснулся, испугавшись, что дал исчезнуть почему большом и радостном. И впервые за долгие годы действительность была счастливее радостный сон. Рядом с ним спала Джулия. Надо было идти, но ему было жаль будить любимую. И все же Иван тихо позвал Джулию. Она вздохнула, улыбнулась и открыла наполненные счастьем глаза.
— Иван — Марит! Нон синьор Дзангарини, нон Марио. Русо Иван — Марит.
— А ты не пожалеешь, что Иван — Марит?
«Она подняла пушистые ресницы … и в ее глазах засветлели звездочки ». Джулия сказала, что родит ему сына, после войны поедет с ним в Белоруссию, в село Терешки, где близко-близко два озера. Они будут счастливы.
Иван верил, что Джулия будет лучшей женой. Ее полюбят крестьяне. Он не мог даже подумать о разлуке с ней. «Смерти он не боялся, мог побороться за себя, тем более теперь, когда надо бороться за жизнь двух. Пусть попробуют взять ее от него! »
Он поднялся, осмотрелся вокруг и сел у Джулии. Хотелось есть, а главное — болела нога.
22
Иван проснулся от крика:
— Во Бисти ду, русые?
Далеко внизу шло безумное со связанными руками, а рядом с ним шагали эсэсовцы. Иван схватил Джулию за руку и они побежали вверх. Облако спустилось с гор и закрыла их и выше туман заметно редел.
Иван боялся наступить на больную ногу, но старался не отставать от Джулии. Теперь уже она помогала мужу, поддерживала его.
Последние куски облака рассеялись, и теперь можно было не прятаться от гитлеровцев. Те сразу повеселели и с криками устремились вверх.
Немцы догоняли их. Передние начали стрелять, но пули не долетали до беглецов. Надо было во что задержать фашистов. Иван выстрелил трижды, но не попал. Джулия попросила его не тратить пули даром, чтобы осталось две для них.
Они перешли седловину и теперь бежали вниз. Джулии показалось, что им удалось бежать, и она радовалась, как ребенок. Немцы оказались на седловине и почему больше не преследовали беглецов. Иван, кажется, догадался о причине этого: они добежали до обрыва, внизу которого белели пятна остатков снега.
24
«Джулия лежала на каменном карнизе в пяти шагах от обрыва И плакала». Он не утешал ее — сидел рядом и думал, что, пожалуй, все уже закончилось. Они были в тупике.
Фашисты у них на глазах тыкали в сумасшедшего зажженными сигаретами, а тот кричал и просил Ивана помочь ему.
Немцы не шли к ним. Похоже, они ждали помощи. Иван понимал, что эта четвертая побег из плена оказалась последней.
Джулия увидела на седловине немцев, подняла кулачки и стала их оскорблять. Там затихли, а потом закричали в ответ:
— Ком плен! Бросай холодная гора. Шпацирен горячий крематориум! ..
Джулия заплакала от бессилия, а Иван обнял ее за плечи и успокаивал ласковыми словами. Девушка вытерла слезы, разгладила короткое вьющиеся волосы и вдруг предложила съесть хлеб. Они разделили кусок, с удовольствием проглотили хлеб, и тут Иван с новой остротой почувствовал неизбежность конца.
Вдруг где-то далеко послышался лай собак. Овчарки шли по следу и были разъяренные погоней. Пятеро псов бежало к беглецам. Иван схватил Джулию, толкнул к обрыву. «Девушка не сопротивлялась, только слабо всхлипывала, будто задыхаясь, глаза ее стали огромными, но слез в них не было …» Иван посмотрел в глубину и увидел, что в одном месте снег узким длинным языком поднимался вверх. Тогда он схватил Джулию за воротник и брюки и с силой бросил в пропасть. «В последний момент успел увидеть, как хрупкое тело в воздухе полетели над пропастью, а попало оно на снег, он уже не заметил». Страшный удар в грудь повалил Ивана на спину, невыносимая боль от собачьих зубов пронзил горло, и все навсегда исчезло …
ВМЕСТО ЭПИЛОГА
«Здравствуйте, родные Ивана, люди, которые знали его, село Терешки у Двух Синих Озер в Белоруссии». Так начиналось письмо Джулии Новелли из Рима, в котором женщина рассказывала о три дня бегства, любви и счастья. Судьба спасла ее: она упала тогда в снег и выжила. Долгие месяцы спустя были наполнены лишь упоминаниями те три дня. А потом родился сын Джиованни, изучающий язык отца и готовится стать журналистом.
Джулия благословляла судьбу, которая не дала ей пройти мимо Ивана, свела их вместе.
